Пребывающий в самом центре мироздания и отбрасывающий бесчисленные отражения город Амбер — находка или все же порождение фантазии знаменитого американского писателя Роджера Желязны. Сам Желязны был человеком образованным и разносторонним, мифологию он, бесспорно, любил и посвятил ей немало книг помимо «Хроник Амбера». Так, мир «Князя Света» населяют боги индийского пантеона, вселенная романа «Создания света, Создания тьмы» строится на мифах Древнего Египта, а роман «Маска Локи», написанный им в соавторстве с Томасом Т. Томасом, разумеется, основан на германо-скандинвских мотивах. Немало мифологических аллюзий прослеживается и в самих «Хрониках», но сегодня все же только об именах.
Начнем с короля Оберона. Те, кто читал шекспировский «Сон в летнюю ночь» сразу узнают короля фей, супруга королевы Титании. Однако в литературу он попал задолго до Шекспира. В героических поэмах тринадцатого века он — чудесный карлик, король-волшебник, сын феи Морганы и Юлия Цезаря. Причем в наиболее ранних произведениях его имя еще звучит как Альберон, а до этого и вовсе Альберих. Таким образом, Оберон — не кто иной, как карлик Альберих из скандинавских мифов и знаменитой «Песни о нибелунгах». Тот самый карлик, что владел чудесным кольцом, преумножавшим богатства своего хозяина, кольцом, отнятым у него героем Сигурдом (или Зигфридом). Кстати, имя Альберих в переводе с древневерхненемецкого означает буквально «король эльфов».
Теперь о главном герое первого пятикнижия — Корвине. Его имя куда менее претенциозно и с мифологией, по правде говоря, почти не связано. Имя Корвин происходит от латинского названия ворона — Corvus. Некоторые также видят созвучие имен Корвина и героя ирландского эпоса Кормака, сына легендарного короля уладов Конхобара мак Нессы.
Имя безумного художника Дворкина, предположительно, имеет отношение к английскому слову dwarf, что на русский чаще всего переводится как «гном». Вполне возможно, что суффикс kin носит примерно тот же смысл, что и в кеннинге-обозначении для йотунов: Hymir’s kin — «родня Хюмира». То есть получается, что Дворкин — родственник дворфов.
Герой второго пятикнижия, сын Корвина Мерлин, разумеется, получил свое имя в честь знаменитого волшебника короля Артура. Имя его матери Дары, по одной из версий, восходит к филиппинской богине вулканов, воинственной Дараго.
Принц Эрик, скорее всего, получил свое имя от легендарного шведского короля Эрика Ведерхатта (Эрика Ветрогона), либо вполне реального норвежского мореплавателя Эрика Рыжего. Имя Эрик можно перевести с древнескандинавского как «единый правитель».
Имя принца Блейза, хотя и созвучно английскому слову blaze — «вспышка, пламя, яркий огонь», пишется несколько по-иному — Bleys. Возможно, имя взято из поэмы французского поэта двенадцатого-тринадцатого веков Робера де Борона, где его носит близкий друг и сподвижник уже упомянутого волшебника Мерлина.
Происхождение имени принца Каина кажется наиболее очевидным — библейский братоубийца Каин. Что явственно повлияло на образ и историю персонажа: убить брата ему и впрямь пришлось.
С именем Бранда все несколько сложнее. В нем усматривают такие значения как «клеймо», «калёное железо» или «пылающий меч». Предполагают также, что оно родственно кельтскому имени Бран (что, к слову, как и Корвин с латыни, переводится как «ворон»). Бранов в кельтских мифах было, по меньшей мере, несколько: валлийский Бран Благословенный, бог царства мертвых, ирландский Бран мак Фебал, герой-путешественник и, наконец, верный пес Финна Маккула по кличке Бран.
К кельтской мифологии восходят и имена сестер-принцесс: Дейрдре, Ллевеллы и, скорее всего, Фионы. Имя Дейрдре напрямую взято из трагической ирландской легенды о прекраснейшей из девушек, которой уже при рождении было предсказано стать причиной раздоров и войн между героями Ирландии. Ллевелла — женская форма валлийского имени Ллевеллин или Ллевелис, видоизмененное от Ллеу Ллау Гифес — «светловолосый с умелой рукой». Ллеу — персонаж валлийского цикла Мабиноги, приемный сын волшебника Гвидиона и, как предполагается, аналог ирландского бога Луга Ламфады (Луга Длинной Руки). А имя Фионы, возможно, позаимствовано у ирландской Фионгаллы — героини, заколдованной друидом.
Ну а сестрица Флора, безусловно, обязана своим именем римской богине цветов.
Кроме того, в «Хрониках» мелькает множество других имен и названий, пришедших из мифов. Это и рыцарь Ланцелот, взятый из артуровского эпоса, и отражения Авалон и Тир-на-Ног, совпадающие с именами волшебных островов вечной юности в кельтских легендах, и дерево Игг — несомненная отсылка к скандинавскому мировому древу Иггдрасилю, и говорящий ворон Хуги, прообраз которого — один воронов бога Одина, звавшихся Хугин и Мунин, и, наверняка, множество того, что я упустила из виду.
Добавить комментарий